|
С упадком Британии из-под камней выползают самые
разные гадости. Не так давно я получил конверт из плотной коричневой бумаги.
Адрес был написан большими квадратными буквами, почерк не очень разборчивый, и
писал человек явно не очень грамотный. На почтовом штемпеле значилось —
«Гулль». К счастью, я открыл этот конверт кончиком шариковой ручки. И хорошо
сделал. К верхнему краю единственного находившегося внутри листа бумаги были
пришиты бритвенные лезвия. На одной стороне листа оказался намалеван английский
солдат в каске времен Второй мировой войны, лежащий в узком окопе с винтовкой у
плеча. Внизу той же рукой было нацарапано: «Ни с места, черномазый». На другой
стороне листа — виселица с петлей. Внутри петли стояли мои инициалы. Внизу
листа огромные буквы уведомляли: горд тем, ЧТО британец. Что стало причиной
этого «наезда», точно не помню. Примерно таким же отвратительным душком
попахивало и от других полученных мной посланий с антисемитским настроем от
какого-то болвана, решившего, что я часть всемирного еврейского заговора,
направленного на то, чтобы извести британское государство. Ничего исключительно
британского в этих сравнительно «невинных» деяниях нет, что может подтвердить
каждый испытавший на себе нетерпимость немцев, французов или швейцарцев. Я хочу
лишь подчеркнуть, что подобные предрассудки связаны с представлением о
Британии, а не об Англии.
Некоторое время после принятия Закона об объединении
кое-кто — это отражено даже в принятых Парламентом законах — называл Шотландию
и Англию соответственно Севером Британии и Югом Британии, сознательно обращаясь
к тому времени, когда Англии еще не было. Наиболее амбициозные стали называть
Ирландию Западом Британии. Вопрос это политический, и сейчас об этих названиях
почти никто не знает: северные британцы называют себя шотландцами, а южные британцы
— это как бы англичане или валлийцы, или, скорее, это англичане или валлийцы,
которые как бы британцы. Единственное место, где это правило
неприменимо, — север Ирландии. Там католики скажут вам, что они ирландцы,
а протестанты будут заявлять, что они британцы. Но для них это тоже вопрос
политический. Получается, что марши оранжистов в Северной Ирландии — эти
ежегодные шумные, чванные шествия 12 июля — чуть ли не единственное народное
празднество на Британских островах, на котором отмечается принадлежность к
Британии. (Остальные — это официальные мероприятия вроде «Церемонии выноса
знамени» или полуофициальные сборища с размахиванием флагами, как последний
концертный вечер «Промс».) Но остальной Британии ни о чем не говорит это
зрелище, когда пожилые люди с поджатыми губами в котелках и оранжевых лентах
через плечо маршируют под оркестры с барабанами и волынками. В том и парадокс,
что, желая таким помпезным изъявлением своей сопричастности показать, что в
каком-то глубинном смысле они такие же, как и все остальные англичане, эти
ольстерские лоялисты выглядят в глазах англичан совершенно другими.
Английский национализм,
если вам удастся обнаружить его проявления, имеет тенденцию принимать другие
формы. Они не такие четкие, потому что англичане уже не могут с уверенностью
сказать, почему они стали такими, какие они есть: заглянуть в себя не позволяла
самоуверенность имперских времен. Национализм этот не поддается определению,
потому что не имеет четких национальных или религиозных границ. Это национализм
упрямый и делающий все наперекор, скрытый, зачастую очень личный и в глубине
души может принимать разные формы. Но что-то там все же шевелится. В 1995 году
фирма «Клинтонз», торгующая поздравительными открытками, начала выпускать первые
открытки ко Дню святого Георга. Через два года магазинчики этой фирмы продавали
ежегодно в апреле более 50 000 штук. А летом 1996 года заметно большее число
английских болельщиков на чемпионате Европы, Евро-96, предпочитали рисовать на
лицах флаг Англии, красный крест на белом фоне, вместо обычного «Юнион Джека».
К апрелю 1997 года к этому поветрию присоединилась и газета «Сан», напечатавшая
во всех своих английских изданиях крест святого Георга на пол-полосы и
обратившаяся к читателям с просьбой вывесить его из окна. Придумка в моду не
вошла, но интересен сам факт, что в империи Руперта Мердока — который
разбогател не из-за того, что перенапрягал возвышенные способности своих
клиентов, — кто-то смог заметить, куда вроде бы ветер дует. На следующий
год Английский совет по туризму уже организовал по всей стране целую неделю
мероприятий под названием «Святой Георг вторгается в Англию» на том основании,
как объяснил представитель Совета, что «люди стесняются того, что они
англичане». На проходившем тем летом чемпионате мира по футболу флагов с
крестом святого Георга было, похоже, больше, чем флагов Содружества. Когда
наступил День Георга в 1999 году, «Сан» отметила его, поместив на четырех
страницах врезки «100 причин, почему так здорово быть англичанином». Среди этих
причин были названы: погода (23), «свиные хрусты» (28), «девицы
с третьей страницы» (45), Чарльз Диккенс (55), автострада
М25, самая большая в мире круговая пробка (71), Агата Кристи
(88), и «Дейдра» — колонка с советами этой самой газеты (95).
Так что же отмечать англичанам? Джон Фаулз, автор
романов «Волхв» и «Женщина французского лейтенанта», много раздумывавший над
тем, в чем разница между британцем и англичанином, делает вывод, что в то время
как цвета Британии, в преданности которой клянутся марширующие лоялисты, —
красный, белый и синий, цвет Англии — зеленый. На вопрос «Что такое красно-бело-синяя
Британия?» он отвечает: «Это Британия Ганноверской династии,
викторианской и эдвардианской эпох; Британия эпохи империи; Британия
«деревянных стен» и «тонкой красной линии»;
времени гимна «Правь, Британия, морями» и маршей Элгара; Британия Джона Буля;
Британия Пуны и Соммы; Британия старой системы телесных наказаний и
прислуживания старшим соученикам в частных школах; Британия Ньюболта, Киплинга
и Руперта Брука; Британия клубов, сводов законов и ортодоксальности; Британия
неизменного статус-кво; Британия джингоизма в своей стране и надменного
поведения за границей; Британия отцов семейств; Британия кастовости, ханжества
и лицемерия.».
|