|
Для Фаулза это не имеет значения, а вот апологеты
достижений империи, без сомнения, могли бы приводить эти его слова как длинный
список всего положительного — господство закона, географические и научные
открытия, проявления личного мужества, филолог и авантюрист Бертон и
исследователь Африки Спик, миссионер Ливингстон, медсестра Флоренс Найтингейл и
исследователь Южного полюса капитан Скотт — для ответных аргументов. Но на два
вопроса ответа, похоже, нет. Первое — то, что Британия (противопоставленная
Англии, Шотландии и Уэльсу) — политический вымысел. И второе — как только
она была изобретена, она постоянно стремилась найти обоснования своему
существованию, распространяя везде свое влияние. Успех этого предприятия
подтверждают развевающиеся на флагштоках от Оркнейских островов до островов
Фиджи красно-бело-синие флаги. Зеленая Англия — нечто совсем другое. По мнению
Джона Фаулза, благодаря тому, что Англия, по сути дела, остров, появились люди,
«глядящие с севера по-над водой», люди, которые предпочитают практическим
опытам наблюдение. А в силу своей географии они были вольны быть пионерами в
законе и демократии.
Однако сначала нужно определить, о чем мы говорим.
Кое-что из того, что свойственно лишь англичанам, остается неизменными веками,
другое изменяется навсегда. Англичан уже не определить по языку, невозможно
подобрать им определение как нации: я считаю себя англичанином, хотя я на четверть
шотландец и бог еще знает кто, если проследить всю мою родословную. Но каждый
из нас, англичан, может составить целый список не хуже Джорджа Оруэлла. В мой
собственный — из того, что первым пришло в голову, — вошли бы слова «Я
знаю свои права», деревенский крикет и композитор Элгар, магазины «Сделай сам»,
панки, уличная мода, ирония, энергичная политика, духовые оркестры, Шекспир,
свиная кумберлендская колбаса, двухэтажные автобусы, композитор Воэн Уильямс,
поэт Донн и писатель Диккенс, колышущиеся тюлевые занавески,
помешанность на размере женской груди, викторины и кроссворды, деревенские
церкви, стены сухой кладки, садоводство, архитектор
Кристофер Рен и телешоу «Монти Пайтон», добродушные приходские священники
англиканской церкви, «Битлз», плохие гостиницы и прекрасное пиво, колокольный
звон с церквей, художники Констебль и Пайпер, представление об иностранцах как
о людях забавных, драматург Дэвид Хейр и радикальный политик Уильям Коббетт,
невоздержанность в возлияниях, Женские институты, блюдо навынос фиш-энд-чипс,
карри, любезность и грубость речений, бег по пересеченной местности, портящие
вид стоянки туристских трейлеров на прекрасных утесах, оладьи, «бентли»,
трехколесные «рилайэнт робин» и так далее.
Возможно, все это не есть нечто исключительно
английское, но главное, в отличие от критериев чего-то истинно британского,
которые сейчас непременно разукрасят, распланируют и проведут с размахом, что
три-четыре из этих вещей, взятые вместе, тут же дадут представление о некоей
культуре, такой же трудноуловимой, как запах костра в октябрьские сумерки.
Так что, прежде чем англичане снова погрузятся в
уныние, стоит отметить как нечто положительное тот факт, что они не тратят
много энергии на обсуждение того, кто они такие. Это показатель уверенности в
себе: до сих пор англичане не занимались этим, потому что им это было ни к
чему. Есть ли в этом необходимость сейчас? В ответ могу лишь сказать, что,
похоже, им этого больше не избежать по изложенным выше причинам. У стран,
больше всех преуспевающих в мире — процветающих и живущих в
безопасности, — должно быть отчетливое ощущение своей собственной
культуры.
|