|
Высочайше Утвержденная Версия или Библия короля Якова,
отзвуки которой Клеменс Дейн усмотрела в письме из Южной Африки, появилась в
1611 году. Над ней трудились в течение трех с половиной лет сорок семь ученых
мужей, но в основном она зиждется на трудах Тиндейла. Ее появление немедленно
сказалось на демократизации образования, появился целый набор заучиваемых
наизусть библейских рассказов и фраз, которые широко использовались в народе.
Может, англичане никогда и не были монолитно сплоченной нацией, но теперь у них
появилось общее национальное наследие. «Там правит теология», — писал об
Англии в 1613 году голландский философ Хуго Гроциус, а XVII век стал расцветом
английской проповеди. Однако наиболее важным последствием перевода Библии стало
внедрение в сознание англичан веры в права простого человека. Для пуритан
Библия была высшим свидетельством относительно всего сущего; им никогда бы и в
голову не пришло, что это может быть что-то иное, а не непосредственное Слово
Божие. Как выразился священник Томас Уилкокс, «Нет вам дела ни в чем ином, как
лишь в том, к чему вам дана прямая власть Словом Божиим». Однако власть Слова
простиралась гораздо дальше. Общий язык богослужения давал возможность
обращаться непосредственно к Богу, без посредничества пап или епископов, и это
предоставляло каждому всевозможные права, о которых никто никогда бы и не
задумался.
Упор на значение отдельной личности, скрытый в этом
новом завете, является одним из возможных объяснений склонности англичан к
утопическому романтизму. Начиная с «диггеров» — демократов-утопистов — XVII
века до лейбористской партии века XX, при посредстве Уильяма Блейка, Роберта Оуэна
и десятков других пышным цветом расцветает вера в возможность совершенствования
человечества. Уязвимость Америки перед каждым проходимцем в потертом костюме и
с фальшивой улыбочкой на лице имеет английские корни: в конце концов
отцы-основатели совершили попытку основать свою Утопию. Как выяснил историк
этих движений, в середине викторианской эпохи только в одном графстве Ланкашир
«Манчестер породил экстатические пляски Матушки Энн, основательницы секты
трясунов. Аккрингтон надежно хранил метафизику Сведенборга, Эштон предоставил
храм для евангелиста Джона Роу. Сэлфорд вместе с Рокдейлом дали новообращенных
для коммуны „Манеа Фэн" (поселение «коммунщиков» на востоке Англии). Ну а
в Престоне настал черед Хебера Кимболла и его братьев-миссионеров собирать
урожай душ и тел для своего нового откровения». (Мистер Кимболл похвалялся, что
не умрет до второго пришествия Христа, и предрекал, что лет через
десять-пятнадцать море между Ливерпулем и Америкой высохнет. Этого не
случилось, но второго пришествия мистера Кимболла ждут до сих пор.) Произошла
ли бы английская революция на сто или более лет раньше, чем в большинстве
остальных стран Европы, если бы у англичан так твердо не закрепились эти
представления о правах личности? В отличие от мирских восстаний XVIII, XIX и XX
веков английский бунт не исключил религии, он обратился к ней за поддержкой.
Когда Джону Милтону потребовалось обосновать отсечение головы королю, он привел
веру в то, что Господь создал человека по образу своему: следовательно, вся
власть королей и государей «есть лишь нечто производное, что народ передал и
препоручил им в доверительное пользование для Общего блага всех их». Убеждение
англичан «я знаю свои права» в значительной степени обязано этому глубокому
убеждению в том, что предопределенным свыше является свобода, а не королевская власть.
Когда Англия оказалась расколотой Гражданской войной, восставшие отождествляли
себя с иудеями, а Кромвель стал фигурой, подобной Иисусу или Моисею. Он не
побоялся и сам провести это сравнение: английский народ благословен Господом,
заявил он в 1654 году, и «единственное из известных мне во всем мире деяний,
сравнимое с тем, что содеял Господь с нами… [это] вызволение народа
израильского через пустыню египетскую, где ему посылались многие знамения и
чудеса, к месту, где обосновался он». Именно в борьбе Церкви и государства за
то, чтобы первыми получить доступ к Библии на своем языке, а потом с помощью
Священного Писания установить отношения друг с другом и с властью, мы видим
проявление духа английского индивидуализма. Это одна из причин, почему ни одному
англичанину или англичанке никогда не нужно было растворять свою личность в государстве.
И это одна из причин, почему в стране всегда было так много людей, непохожих на
других.
|