|
Централизация английского государства и образование
феодальной монархии с сословным представительством
Нормандским завоевателям, составившим верхушку
господствующего класса Англии, была необходима сильная государственная машина
для защиты своих привилегий. Этим объясняется, в частности, одна важная особенность
английского феодального государства - его ранняя централизация и относительная
прочность королевской власти. Пришельцы вынуждены были, в особенности на первых
порах, сохранять строгую дисциплину и верность королю, так как только в
единстве завоевателей заключалась гарантия прочности завоевания. Вильгельм
Завоеватель (1066-1087) сумел воспользоваться этими объективными
обстоятельствами для укрепления своей власти не только над покоренным
населением, но и над крупными феодалами нормандского происхождения. В отличие
от феодальных государств континента, в Англии все рыцари - вассалы баронов,
епископов, державшие от них земли, были одновременно непосредственно вассалами
короля и давали ему присягу в верности (1086).
Все феодалы были заинтересованы в создании мощного
государственного аппарата для подавления крестьянских масс. Но как должен быть
организован этот аппарат? На основе централизации либо путем передачи баронам
основных государственных функций в рамках их владений? Бароны, разумеется,
предпочитали второе решение вопроса; королевская власть, а во многом и рыцари,
богатые горожане, фригольдеры - первое. В сложной борьбе победила
централизаторская тенденция. Место уитенагемота занял королевский совет,
состоявший из светских и духовных магнатов и приближенных короля, чиновников,
ведавших двумя основными отраслями управления - финансовой и судебной.
Государственное казначейство называлось Палатой шахматной доски, так как в зале
ее заседаний в Вестминстере, куда дважды в год прибывали шерифы для отчета в
расходах и сдачи собранных налогов, стол был покрыт клетчатым сукном.
Таковы были основные черты государственного управления
Англии, окончательно сложившиеся к концу XII в., во время правления короля Генриха
II Плантагенета (1154-1189). Это был крупный французский феодал, граф
Анжуйский, имевший огромные владения во Франции. Получив английскую корону, он
стал одним из самых богатых и могущественных монархов Европы. Но когда он
попытался подчинить централизованному государству и церковных феодалов, это ему
не удалось.
Христианская идеология была господствующей во всем
феодальном обществе Европы, в том числе и в Англии. Весь класс феодалов был
заинтересован в том, чтобы у масс не возникало сомнений в истинности христианского
вероучения. Великолепные соборы и монастырские церкви, на строительство которых
не жалели средств церковные и светские магнаты, должны были символизировать
величие церкви и веры.
Огромная впечатляющая сила искусства была поставлена
на службу религиозной идеологии, но искусство, как особая форма общественного
сознания, так или иначе отражало объективный мир и удовлетворяло эстетические
запросы общества. В эпоху средневековья именно архитектура занимала ведущее
место среди всех пространственных искусств, в значительной мере подчинив себе
живопись и скульптуру.
В конце XI и XII в. в архитектуре Англии, как и
западной части континента, господствовал стиль, условно называемый романским,
чему в немалой мере способствовали тесные связи с Францией. Архитекторы и
ремесленники из Франции, приглашенные епископами и аббатами нормандского происхождения,
возвели при помощи английских крестьян и ремесленников 95 соборных и
монастырских строений, разбросанных по всей территории Англии - от шотландской
границы до южного побережья. Храмы строились долго - десятилетиями, причем
многие из них впоследствии достраивались, перестраивались в соответствии с
менявшимися вкусами и ростом церковных богатств. Высокая и массивная
центральная башня как бы связывала воедино различные части здания, придавала
ему законченность и гармоничность. Огромные размеры собора, высота сводов,
роскошь убранства должны были подчеркнуть ничтожество человека по сравнению с
величественной святостью «божьего храма».
Однако ни величие храмов, ни вообще влияние христианской
идеологии, ни прямое насилие не могли остановить нарастающее недовольство крестьянских
масс.
Повинности крестьян становились все тяжелее, особенно
в майорах, принадлежавших крупным земельным магнатам. Если в XII в. магнаты
склонны были переводить вилланов с барщины на денежный оброк (этот процесс
назывался коммутацией), то в XIII в., в связи с ростом цен, они предпочитали
восстанавливать барщину, и притом в увеличенном размере, иногда до пяти дней в
неделю. Возврат к барщине был невыгоден виллану в экономическом отношении и
унижал его достоинство. Естественно, что вилланы боролись против дальнейшего
порабощения и нередко всей деревней отказывались выходить на барщину.
В таких условиях баронам уже не было смысла отстаивать
независимость от центральной власти, требовать, чтобы она вовсе не вмешивалась
в дела манора. Наоборот, государственный аппарат нужен был им для подавления
крестьянского протеста. Крупные феодалы отказались от старых принципов
феодальной раздробленности и теперь добивались лишь усиления своего влияния на
централизованное государство.
В ином положении находилось рыцарство - самый
многочисленный слой господствующего класса. С конца XII в. королевская армия
стала в основном наемной и постоянной; рыцари же постепенно превращались в мелких
и средних землевладельцев, все существование которых зависело от их поместья.
Продукция этих хозяйств в основном шла на рынок, и рыцари постепенно
втягивались в торговые операции, ездили на ярмарки, связывались с купцами из
ближайших городов и даже из Лондона. Само развитие экономики порождало
некоторую общность интересов рыцарей и городской верхушки, и между этими слоями
в Англии не было такой непроходимой грани, как в странах континента.
Рыцари страдали от произвола крупных феодалов, которые
пользовались своими богатствами и влиянием, чтобы захватывать земли, скот, инвентарь,
принадлежавший мелким и средним землевладельцам, облагать их штрафами и
подвергать наказаниям. Поэтому они были заинтересованы в организации
государства, способного ограничить права баронов и обеспечить развитие
рыцарского хозяйства и торговли. Здесь интересы рыцарей совпадали со
стремлениями купеческой и ремесленной верхушки городов.
Королевская власть, резко усиливавшаяся при Генрихе II
Плантагенете, в конце XII и в начале XIII в. вызывала недовольство не только
широких крестьянских масс, но и всех слоев господствующего класса. Сыновья
Генриха II - Ричард I Львиное Сердце (1189-1199) и особенно Иоанн (Джон)
Безземельный (1199-1216) рассматривали страну как свою вотчину, из которой они
вправе извлекать доходы, не ограниченные никакими нормами. Не считаясь ни с
законами, ни с обычаями, они собирали всевозможные чрезвычайные поборы с
феодалов различных рангов, а также с городов.
В начале XIII в. бароны нередко оказывали открытое
неповиновение Иоанну Безземельному: не являлись по его призыву для участия в
походах, не платили требуемых королем денег и т. д. В 1213 г. бароны решились
на активные действия. Собрав армию, в которой ведущую роль играли рыцари,
бароны стали захватывать королевские крепости. Активное содействие оказали
мятежникам и города. Специальные посланцы от городской верхушки Лондона
сообщили баронам, что столица готова поддержать их, и, действительно, бароны
без боя вступили в Лондон. Теперь уже Иоанну ничего не оставалось кроме полной
капитуляции. Подчиняясь силе, Иоанн 15 июня 1215 г. издал подготовленный
баронами документ - «Великую хартию вольностей».
Большинство параграфов хартии трактуют вопросы
неприкосновенности баронских и церковных владений; король обещает не взимать
незаконных податей, не захватывать земли, не накладывать произвольных штрафов,
а также вернуть все захваченные им замки и земли. Специальный параграф хартии
устанавливал: «Все те вышеназванные обычаи и вольности, какие только мы
соблаговолили признать подлежащими соблюдению в нашем королевстве, насколько
это касается нас в отношении к нашим (вассалам), все в нашем королевстве, как
миряне, так и клирики, обязаны соблюдать, поскольку это касается их в отношении
к их вассалам». Иначе говоря, известным ограничениям подвергался не только
королевский произвол по отношению к баронам, но и баронский - по отношению к
рыцарям. Хартия утверждала введение единых мер веса по всей стране, что
укрепляло позиции купцов и связанных с рынком рыцарей и монастырей. Против беззакония
со стороны короля и его чиновников был направлен и 39-й параграф хартии,
провозгласивший, что «ни один свободный человек не будет арестован или заключен
в тюрьму, или лишен владения, или объявлен стоящим вне закона, или изгнан, или
каким-либо иным способом обездолен иначе, как по законному приговору его пэров
и по закону его страны». Классовый характер этого принципа неприкосновенности
личности и имущества очевиден, поскольку в параграфе специально подчеркивается,
что этот принцип распространяется только на свободных людей. Но и рыцари не
получили никаких реальных гарантий своих прав. Воспользовавшись тем, что на
престол после смерти Иоанна Безземельного вступил его малолетний сын Генрих III
(1216-1272), бароны фактически захватили власть, управляя от имени короля.
Установилась баронская олигархия, к которой давно стремились духовные и
светские магнаты и которая никак не устраивала рыцарей и городскую верхушку.
|