Над могилой-усыпальницей, выбитой в скале, располагаются ряды скамеек наподобие античного амфитеатра. Здесь проходят службы. Вход в пещеру-гробницу закрывает простая деревянная дверь, над которой с евангельской непосредственностью значится: «Его здесь нет. Он вознесся». А над головой голубеет знойное иерусалимское небо, а вокруг буйная зелень и многоцветие ближневосточной флоры. И никакой мученической мистики, никаких мрачных размышлений о величии и тщете принесенной Им жертвы. Здесь действительно, как призывает путеводитель, хочется сотворить простую молитву благодарности за Воскресение Господа нашего Иисуса Христа и за власть его избавить нас от страха смерти. Простота и земная уютность протестантской святыни кажутся более гуманными, более близкими и понятными современному человеку. Но в этом Эдеме рассеивается атмосфера высокой торжественной углубленности и сосредоточенности, в которую попадаешь в храме Гроба Господня в Старом городе. Могила Сада, или Голгофа Гордона, по сей день является курьезом среди иерусалимских святынь. Немногие из христиан знают о ее существовании, а протестанты, посещающие святые места, приходят в храм Гроба Господня так же как православные и католики. «Открытие» генерала-дилетанта никогда не воспринималось всерьез специалистами — историками и археологами, которые с конца XIX в. вели углубленное изучение главного христианского храма. В результате этих исследований абсолютно точно доказано, что современный храм Гроба Господня располагается именно на том месте, где в IV в. при Константине Великом византийцы построили первые культовые сооружения, основываясь на евангельских эпизодах казни и погребения Иисуса из Назарета. Можно лишь строить предположения относительно более древних корней почитания этого места иерусалимскими первохристианами, но бесспорна непрерывная многовековая традиция размещения самых важных христианских святынь под сводами храма (подробнее см. в главах II и III). Серьезные археологические работы начались в Иерусалиме в первой половине XIX в. Иерусалим, столетиями хранивший свои подземные тайны, нехотя расставался с ними. Для исследователей трудность состояла в том, что вести раскопки приходилось в живом, густонаселенном городе. В отличие от мертвых городов Египта и Месопотамии, где применялась технология послойного вскрытия культурных пластов разных эпох, Древний Иерусалим был спрятан под жилыми домами и торговыми рядами рынков, под мечетями и церквами. Недаром одним из наиболее успешных исследователей подземного Иерусалима в этот ранний период был англичанин Чарлз Уоррен, профессиональный военный инженер. Его специальная подготовка позволила ему применить в раскопках на западном и южном склонах Храмовой горы в 1867 г. технологию вертикальных шахт и туннелей. Таким образом ему удалось добраться в некоторых местах до природной скальной породы, лежавшей на глубине 25 м под современным поверхностным уровнем, и обнаружить древние архитектурные остатки. Результаты работ Ч. Уоррена, описанные им в книге «Подземный Иерусалим», являлись основой для дальнейших исследований многих поколений археологов и историков и были дополнены уже в наше время раскопками израильского археолога Б. Мазара, проводившимися после 1967 г. В деятельность первопроходцев палестинской археологии зачастую вмешивались межконфессиональная неприязнь и религиозные предрассудки. Католик Ф. де Солси, один из основоположников иерусалимской археологии, ставил под сомнение результаты изысканий ученых-протестантов. Православный К. М. Базили, рассказывая об археологических исследованиях американских протестантов Робинсона и Смита, язвительно замечал: «…эти господа-методисты могли, кажется, сделать лучшее употребление из своей учености, чем опровергать историческими софизмами предания о местностях» И все же, несмотря на все технические трудности и столкновение конфессиональных интересов, трудно переоценить результаты первого периода развития иерусалимской археологии. Из области мифов и преданий знание об Иерусалиме переходило в научную плоскость. Палестиноведение как более общая дисциплина, одним из подразделов которой являлось изучение истории и археологии Иерусалима, превращалось в научную отрасль. Большую роль в ее становлении сыграл основанный в 1865 г. в Англии Фонд палестинских исследований (Palestine Exploration Fund), общественно-научная организация, которая продолжает свою деятельность и в наши дни. Организаторы Фонда видели его задачу в воссоздании реальной истории Палестины, в выяснении соотношения действительности и вымысла в книгах Священного Писания. Главным принципом своей деятельности Фонд провозгласил исключительно научную основу всех полевых исследований и неучастие в каких-либо религиозных спорах. Интересен список первых доноров Фонда, в котором помимо Оксфордского и Кембриджского университетов, Комитета по развитию Сирии фигурируют также сама королева Виктория и Великая ложа свободных масонов. Идеи и формы деятельности английского Фонда частично послужили образцом для создателей Императорского православного палестинского общества, основанного в России в начале 80-х годов XIX в. Первопроходцы научного изучения Иерусалима были людьми не робкого десятка: им приходилось работать в тяжелых условиях, зачастую не имея достаточных средств, постоянно подвергаясь нешуточной опасности со стороны враждебно настроенных мусульман. В награду за их усилия по раскрытию тайн Иерусалима целый ряд памятников Старого города теперь неразрывно связан с их именами. У юго-западной оконечности Храмовой горы из стены явственно выступает несколько камней, которые называют «аркой Робинсона». Американский археолог Э. Робинсон, профессор библейской литературы в теологической семинарии Нью-Йорка, начал вести исследования на Святой Земле в 1838 г. В свой второй приезд в Иерусалим в 1852 г. он заметил, что недалеко от Стены Плача над поверхностью земли выступает несколько огромных камней. Произведенные раскопки привели его к выводу, что они являются основанием арочного пролета моста, который, видимо, перекрывал Тиропейонскую долину в период расцвета Иерусалима в конце I в. до н. э. В дальнейшем археологи уточнили, что «арка Робинсона», очевидно, была опорной конструкцией одного из выходов с Храмовой горы и поддерживала лестничный пролет, спускавшийся в долину. В этом месте под стеной в последние десятилетия израильские археологи проводили крупные археологические раскопки, и теперь «арка Робинсона» располагается высоко над уровнем земли. Внизу под ней вдоль стены будет воспроизведена древняя иерусалимская улица эпохи Ирода Великого как часть большого археологического музея, примыкающего к южной оконечности Храмовой горы. По другую сторону от Стены Плача располагается так называемая «арка Вильсона» — остатки конструкции, похожей на описанную выше. Честь ее открытия принадлежала капитану британских инженерных войск Ч. Вильсону, который одним из первых производил в 60-х годах XIX в. всестороннее обследование Иерусалима по проекту Фонда палестинских исследований. Предположение о том, что его находка являлась частью моста, соединявшего Храмовую гору с жилыми районами Западного холма до разрушения Иерусалима римлянами, подтверждается и современными учеными. Эти и другие археологические достопримечательности Иерусалима, носящие имена их первооткрывателей в XIX в., прочно вошли в обиход: ими пользуются в своих рассказах экскурсоводы, ими оперируют составители путеводителей и авторы научных работ. Благодарные потомки хранят память о тех, кто презрев тяготы и опасности, взял на себя труд начать рассказывать человечеству о реальной жизни и истории творцов Торы и Евангелий. * * * Примечательным явлением в развитии Иерусалима с середины XIX в. стало строительство новых районов за стенами Старого города. Впервые за всю свою историю город выходил за пределы средневековых укреплений и благодаря этому начинал приобретать современный облик. Расширению территориальных границ города способствовал интенсивный рост населения, начавшийся с середины столетия. В связи с расширением европейского присутствия, увеличением числа паломников и туристов в городе открывались новые экономические возможности, привлекавшие арабов-жителей отдаленных сельских местностей. Снятие мусульманскими властями существовавших со Средневековья ограничений численности еврейского населения способствовало переселению в Святой город евреев из других частей Османской империи и из Европы. Эти миграционные процессы обостряли жилищные и санитарные проблемы Старого города и выявляли его полную неприспособленность к такому значительному увеличению числа жителей.