|
Я заметил простоволосую молодую женщину. В одной руке
она держала корзину, в другой — завернутого в черную шаль ребенка. В ее
внешности не было ничего крестьянского. Я обратил внимание на точеные черты
лица и изящные щиколотки.
На ирландской дороге невозможно не встретить всадника.
Я видел, как священник беседует с молодым фермером. Юноша, почтительно
склонившись в седле, похлопывал лошадь. Его животное не походило на простую
английскую кобылу: чувствовалась порода.
Цветов возле домиков я не приметил. Я ехал из одной
деревни в другую и думал, что, будь я ирландцем, непременно создал бы общество
цветоводов и посадил бы цветы во всех палисадниках. Но больше всего мне не
хватало знаменитой доминанты английского пейзажа — деревенского трактира.
В каждом городе, разумеется, есть питейное заведение,
названное по имени прошлого или нынешнего владельца — «У Кейси» или «У Демпси».
Здания эти скучны до безобразия. Странно видеть их на земле, известной своим
гостеприимством и хорошими манерами. В самое жаркое время дня на улице
собираются многочисленные повозки — кэбы, двуколки, коляски, а иногда и
запряженный в тележку ослик.
Надо всем этим — белыми домиками, зелеными полями в
окружении каменных стен, над длинной дорогой-серпантином и неспешными стадами,
бредущими по колено в пыли, — плывет сладкий запах горящего торфа. Я слышу
мягкие ирландские голоса, вижу быстрые ирландские улыбки. Ощущаю музыкальную
магию и в камне, и в кирпиче, и даже в том, что погребено под травой и прячется
в кронах деревьев.
В музыке звучит едва слышная минорная нотка.
Иностранец, возможно, вообще ее не различает. А вот ирландцы, мне кажется,
слышат. Эта музыка струится из земли Ирландии, из воды в ручьях, из травы и
полевых цветов. Мистическая мелодия, похожая на росу, падающую на землю.
Что это такое, я, вероятно, никогда не узнаю.
Возможно, именно это имеют в виду люди, когда говорят, что Ирландия «трогает за
живое».
Ощущение это тонкое, глубинное, древнее. Как его
назвать — благословением или проклятием Ирландии? Этого я не знаю. Если бы
можно было передать его в звуках, то, наверное, я уподобил бы его пению
скрипки.
Я уверен в том, что эта минорная нота, ускользающая от
уха, очень важна. Если бы человек мог слышать ее, он узнал бы все, что следует
знать об Ирландии.
Ночью я вынул книги, которые вожу с собой, и
просмотрел несколько сборников ирландской поэзии в надежде найти то, что могло
бы помочь мне объяснить слабое ощущение, не передаваемое словами. Боюсь, мало
людей без примеси кельтской крови способны понять здесь хотя бы слово. И в
нескольких литературных произведениях я обнаружил интересное внимание к звукам
Ирландии. Джон Миллингтон Синг постоянно рисует пейзаж с помощью звука. Вот,
например, речь бродяги в пьесе «В сумраке долины»:
Пойдем же со мной, хозяйка, я не стану докучать тебе
болтовней. Ты услышишь крик цапель над черными озерами, узнаешь голоса
тетеревов да сов, жаворонков да дроздов, а когда дни станут теплее, не станешь
слушать разговоры о приближающейся старости, потере волос и потухших глазах.
Нет, на закате солнца ты услышишь красивые песни, и не будет старик у тебя под
боком храпеть, как больная овца.
И речь Норы Бурк в той же пьесе:
Ты будешь сидеть у двери, такой, как эта, и видеть
перед собой лишь туманы, стелющиеся по болоту, и слушать лишь ветер, плачущий в
ветвях деревьев, поваленных бурей, да рев реки, вздувшейся от дождя.
И снова в пьесе «Источник святых»:
Чувствуешь, как пахнет распустившийся утесник? И если
ты помолчишь немного, то услышишь ягнят, хотя река в долине почти заглушает их
блеяние.
Прочтите стихи Фрэнсиса Ледвиджа:
И в час, когда окончится война,
Пойду в холмы и снова запою,
И шепот, как в былые времена,
Из вереска наполнит песнь мою…
Те, кто шепчутся, всегда рядом с вами в Ирландии.
Только вам не слышно, что они нашептывают.
|